28 июня скончался старейший член Весьегонского общества охотников и рыболовов Василий Андреевич Ризен.  Василий Андреевич многие годы работал охотоведом, а затем и возглавлял Уломское охотничье хозяйство ВОО. Ответственность и знания охотничьего дела В.А. Ризена позволили и сегодняшнему руководству хозяйства продолжить и приумножить славные традиции Уломы. Будучи еще подростком Василий Андреевич, в те годы проживая в Дарвинском заповеднике, связал свою жизнь со служением природе. Большую роль в его судьбе сыграла встреча со знаменитым писателем-натуралистом орнитологом Е.П. Спангенбергом. Ему Спангенберг посвятил рассказ, в своей замечательной книге "Записки натуралиста", под названием "Вася". В последние годы, будучи на пенсии, Василий Андреевич оставался заядлым охотником по перу и с гончими. Многим охотникам и рыбакам приезжающих на берега Мологи Василий Андреевич известен своим добрым отношением к отдыхающим, воспользовавшихся его баркасом для доставки к месту рыбалки или стоянки. До последних дней он был бодр, его кончина стала для знакомых, близких и родных неожиданной.

В летние месяцы 1947 года я проводил исследовательскую работу на Рыбинском водохранилище в Дарвинском государственном заповеднике. Уехал туда в конце мая и, поселившись со всей семьей в отдельном деревенском домике, прожил, кажется, до конца августа. В этом заповеднике я и познакомился с подростком Васей.

Чудный был мальчишка! Сколько ему было лет, я точно не знаю. В то время числился он подсобным рабочим заповедника и выполнял самые разнообразные поручения.

Быть может, кто-либо из вас уже читал в этой книге рассказ «Средства защиты». В нем я описываю смешной случай, когда во время кольцевания птенцов моего спутника Васю отделали речные крачки. Увидев, что Вася поймал одного из плывущих пуховых птенчиков, речные крачки тесной группой спикировали с большой высоты почти до самой воды и облили всего мальчишку бел-м пометом. Пострадавший и есть мой герой Вася.

В июне кто-то из сотрудников поймал маленького лосенка. Перепуганного зверя со связанными ногами и широко раскрытыми дикими глазами привезли на лодке к нашему дому и поместили в овине. Уход за пойманным лосенком и кормление его поручили Васе. Вот мальчик и бегал к нам раза три, а то и четыре в течение дня. Прибежит, бывало, чуть свет, схватит весла и, усевшись в лодчонку, уплывет на соседние острова. Не пройдет и получаса, глядь, вернется он с целой охапкой молодых веток краснотала, накормит своего питомца и побежит в деревню по другим поручениям.

— Вася, подожди! — иной раз окликал я убегающего мальчугана. — Я на острова еду, поедешь со мной?

— Поеду, поеду, — отвечал мальчик. — Я только мигом в контору сбегаю.

И верно, минут через десять босоногий Вася появится на нашем крыльце, готовый ехать куда угодно, хоть на край света, хоть на неделю, в любое время дня и ночи. «Замечательный мальчишка! Удивительные способности выполнять любые поручения с неподдельным удовольствием и весельем», — не раз думал я, присматриваясь к жизнерадостному и энергичному мальчугану. Особенно любил он ездить со мной, потому что без охотничьего ружья я никогда не отправлялся на экскурсию: вдруг попадется что-нибудь интересное, а ружья нет. Поездив несколько раз с Васей, я, наконец, понял, что охота для этого мальчугана самое большое удовольствие, а охотничье ружье — заветная мечта.

— Елена Генриховна, Васе просто необходимо ружье купить, — обратился я к матери Васи, встретив ее как-то на улице. — Парень ведь мечтает стать настоящим охотником, а ружья нет.

— По-вашему, значит, нужно купить? Признаться, я об этом сама думала. Купить, что ли? Пускай охотится. И в то же время страшно как-то ружье в руки давать — мальчишка ведь, в голове ветер.

— Вот поэтому и нужно именно сейчас купить. Пусть смолоду научится с ружьем обращаться и не смотреть на него как на игрушку. Тогда ружье совсем не страшной вещью будет. Только перед тем как его подарить, самые суровые условия поставить необходимо.

— Что же, Евгений Павлович, давайте купим. Вы уж помогите мне в этом деле, а то я в ружьях ничего не понимаю, да и Васе, пожалуйста, внушите, что с ружьем надо быть осторожным.

Одним словом, мой совет купить мальчугану ружье был принят. Через несколько дней я собирался съездить в Москву и обещал Елене Генриховне выбрать и привезти для Васи ружье.

— Ну, гражданин охотник, — обратился я к нему на одном из привалов. Мы загнали лодку в чащу затопленного мелколесья и решили здесь позавтракать. — Так, вот, гражданин охотник, у тебя скоро собственное охотничье ружье будет. Твоя мать деньги на ружье дала, я его в Москве покупать буду.

В тот же миг Вася кинулся мне на шею с такой силой, что я едва удержался в легкой лодчонке.

— Смотри только, если ружье хоть один раз у тебя случайно выстрелит или я увижу, что ты в кого-нибудь целишься, хотя бы в курицу или собаку, не увидишь больше своего ружья никогда. Сам возьму и заброшу его в воду. Запомни это…

С этого дня Вася бродил, как в тумане. Деликатный мальчишка не решался спросить меня о дне выезда, но, видимо, ждал этого момента, как небесной манны. И когда, наконец, я уехал, он часто бегал на пристань и встречал все пароходы, привозившие людей из Рыбинска и Весьегонска.

А я тем временем закончил дела в Москве и, выбрав для Васи дешевенькую, но добротную одностволочку, выехал в заповедник не совсем обычным путем, то есть не поездом и затем пароходом, а на попутной машине. Она довезла меня до деревеньки Противье, расположенной на берегу залива, как раз против пристани заповедника.

Издали я видел, как пришел сначала один пароход с юга, потом подошел и отчалил другой из Весьегонска, а я сидел на вещах в Противье и ждал попутной лодки. Потом минут сорок езды по беспокойной свинцовой воде, и я почти дома, в своем заливчике.

— Ружья тебе не привез, не нашел подходящего, — с напускным равнодушием говорю я Васе, пока он вытаскивает на берег мои веши.

— Ну ничего, в другой раз, — без всякой тени досады, весело отвечает Вася.

Хороший мальчишка!

— На, держи свою драгоценность! — протягиваю я ему купленную одностволку. — За патронами потом придешь, когда распакую вещи.

Одно мгновение растерянный Вася стоит на месте, потом вырывает у меня ружье и сломя голову несется к своему дому.

— Одурел парнишка от радости, — говорит хозяин лодки. Действительно, совсем одурел! Со смехом слежу я, как мелькают по улице босые Васины ноги.

А потом целый месяц беспрерывной муштровки.

— Вася, куда это у тебя опять ствол смотрит? Сто раз тебе говорил: когда заряжаешь ружье, держи его в сторону!

— И бестолковый же ты мальчуган! Разве со взведенным курком через канаву прыгают? Мало ли что может случиться… Споткнешься, нажмешь гашетку, а потом ружье виновато, само, мол, стреляет. Сначала курок спусти, а потом прыгай.

— Да ты совсем очумел, что ли? Как опять ружье держишь? Поверни ствол в сторону, а потом уж курок спускай.

В общем извел, совсем замучил меня Васька. Но прошло около двух недель, и все наладилось. Вася, наконец, научился обращаться с одностволкой.

Прошло несколько лет, много воды утекло с того времени, как мы охотились с Васей под Весьегонском. Парнишка вырос. Слышал я от кого-то, что он работает механиком под Архангельском, работает хорошо, с увлечением, но охоту также не забывает. И вот однажды, два года назад, приехал Вася в Москву и неожиданно заявился прямо ко мне. Здоровенный, симпатичный, кудрявый парень — смотреть любо!

— Чего же молчал столько лет, строчки не написал ни одной? — упрекнул я его.

— Честное слово, Евгений Павлович, много раз собирался писать вам о том, как живу, как охочусь, но так и не смог собраться.

— Ну, хоть собирался и то хорошо! — смеюсь я. Просидели мы с ним целый вечер, вспомнили заповедник, затопленные леса, островки, населенные крачками.

— А ты помнишь, как первую утку убил? — спрашиваю я Васю.

— Как не помнить, конечно, помню, — отвечает парень, а сам смеется.

И мне живо представилась эта охота.

Вот прямо на Васю летит большая кряковая утка. Вместо того чтобы дождаться, когда она подлетит ближе, он ложится на землю и быстро ползет ей навстречу. Да и где ползет — прямо по неглубокой воде, среди кочек болота. Потом гремит выстрел, и убитая утка падает на открытый плёс торфяного карьера. В то же мгновение мальчуган осторожно кладет свою новую одностволку на сухую кочку и в одежде бросается в воду. Проваливаясь до плеч и по шею в полужидкую торфяную грязь, он неудержимо стремится вперед и, наконец, хватает за шею убитую птицу.

— Во-о!.. — кричит он, поднимая над водой первую добычу. Поза мальчишки, его дикий вопль напоминают торжествующий крик краснокожего воина, снявшего скальп со своего противника. За вечерним чаем рассказал мне Вася, что накопил изрядную сумму денег и мечтает купить новое охотничье ружье.

— А где то, которое я тебе в Борок привез? — спрашиваю я парня.

— Цело и бьет по-прежнему хорошо. Но ведь одностволка, Евгений Павлович! Хорошую двустволку купить хочется.

— Что же, найдем и двустволку. Только знаешь, Вася, первое не продавай, на память его сохрани. А лучше братишке отдай — пусть охотится.

Порешили мы с Васей посмотреть, какие есть ружья.

Поздно мы легли в этот вечер. Вася быстро заснул, а я еще долго ворочался в постели, вспоминая беспокойную свинцовую воду, затопленные леса, песчаные островки и косы. Кажется, и во сне мне снилось, что, не ощущая трудностей, я скольжу на лодчонке по Широким разливам Мологи и снимаю свою двустволку, когда из затопленного леса взлетают утки.

— Послушай, Вася, что это ты в такую жару плащ на себя напялил? — спрашиваю я утром своего гостя.

— Нельзя никак, неудобно, Евгений Павлович: костюм у меня такой, что по Москве ходить стыдно.

— Вот уж неверно! Откуда ты взял это? В Москве так много народу, что ни меня, ни тебя никто не заметит и на наши костюмы не обратит внимания. Снимай-ка плащ, собирайся скорей, времени у меня не так много.

— Евгений Павлович, да ведь штаны у меня такие, что на улицу выйти нельзя.

Глянул я на штаны Васи и — что вы думаете? — не стал настаивать. Все штаны в заплатах, по швам разлезаются.

— Что же это, ты Вася, в таких штанах ходишь? Сам же говоришь, что зарабатываешь хорошо, а штаны драные.

— Вот так получилось! — смеется Вася. — Деньги есть, а купить нельзя. Как стал я на ружье откладывать, решил ни на что не тратить, пока ружья не куплю. Вот за это время мои штаны и разлезлись.

— Вот что я тебе предлагаю: сейчас штаны купим, — это рядом, напротив, — а потом по магазинам за ружьем пойдем.

— Нет, Евгений Павлович, сначала ружье. Вдруг дорого стоит, денег не хватит.

— Да я тебе дам денег, а ты потом вышлешь, — пытался убедить я своего гостя.

— Нет уж, давайте сначала ружье, а потом другое, — уперся парень.

— Эх ты, жених, а штаны драные! — махнул я на него рукой.

— Какой я жених! Я охотник, — отшучивался Вася. Нашли, выбрали мы с ним хорошее двуствольное ружьишко, попробовал его бой Вася за городом и, убедившись, что ружье бьет превосходно, счастливый укатил на Север — в Архангельск. Денег хватило и на ружье, и на брюки, и на другие покупки.

А впрочем, нет в этом рассказе ничего особенного. Ведь и я не смог бы поступить иначе, если бы у меня не было охотничьего ружья.

Да, укатил Вася на Север, в Архангельск, и давно уж молчит, не шлет весточки. Что тут поделаешь! Видно, опять частенько написать собирается, но — вот несчастье! — не дается ему эта премудрость.