13:09 Производство охотничьего оружия в годы войны ч.1 | |
Ошибаются те, кто считает, что в нашей стране охотничье оружие в годы Великой Отечественной войны не производилось. Другим заблуждением, пришедшим из советских изданий, является утверждение, будто руководители Наркомата вооружения предвидели грядущую Победу и поэтому начали подготовку к переводу некоторых предприятий, выпускавших стрелковое оружие, на мирные рельсы. В действительности таким даром предвидения никто не обладал. О какой конверсии военного производства могла идти речь, когда враг стоял под Ленинградом, была оккупирована Прибалтика, Белоруссия и Украина? Поэтому интерпретация факта получения ТОЗом задания по организации выпуска ружей «ИЖ-5» и спортивных винтовок «ТОЗ-8», как переход к выпуску мирной продукции, верна лишь отчасти. Настоящая причина заключалась в нехватке промыслового оружия. Продажа нашего меха в США в военное время приносила по некоторым оценкам до 40% валютной выручки, если считать вместе коммерческие продажи и товарообменные операции так называемого «обратного ленд-лиза». Множество профессиональных охотников ушло на фронт, их заменили старики, женщины и подростки. Заготовительные организации стали получать промышленные товары и продовольствие для «отоваривания» промысловиков. «Нормы отоваривания были распространены также на сдатчиков боровой и водоплавающей дичи, мяса диких животных, а также на колхозы, заключившие прямые договоры с заготовительными организациями на сдачу пушнины. Предписывалось снабжать охотников продовольственными товарами в пределах 70% цены сданной дичи и на каждые 50 руб. её стоимости (например, 4 глухаря, или 9 тетеревов, или 20 рябчиков) продавать один литр винно-водочных изделий. За вывоз заготовленной дичи возчикам выдавалось по 400 гр. муки и 250 гр. фуража за тонно-километр. Охотники, переселяемые в отдаленные охотничьи угодья и промысловые хозяйства, могли получить денежные ссуды в размере до 6 тыс. руб. на одну семью с погашением ее в течение 7 лет. Практиковались закрепление охотничьих участков за промысловиками, заключающими договоры на добычу и сдачу пушнины, завоз их в отдаленные охотничьи угодья, оплата строительства охотничьих избушек, продажа охотничьих ружей и боеприпасов со скидками (до 40% розничной цены), бесплатное обеспечение штатных охотников боеприпасами, капканами и снаряжением для промысла, охотничьими избушками, оплата промысловикам за обучения молодых охотников и тд.». Государство заботилось и об охотничьих собаках. «С 1943 г. обеспечению кормами подлежали собаки, принадлежавшие охотникам-промысловикам, заключившим договоры на сдачу пушнины заготовительным организациям не ниже сезонной нормы, а также собаки охотников-любителей, имеющих договоры на сдачу пушнины в размере не менее 75% нормы охотника-промысловика. Корма отпускались из расчета следующей суточной нормы: для собак норных пород — 140, лаек и гончих — 200, борзых — 300 граммов крупяных кормов ежемесячно в течение почти всего года. За месяц до начала охотничьего промысла корма для собак выдавались в повышенном размере: норным — 300, лайкам — 500, борзым — 700 граммов. Охотники, уходящие на промысел в глубинные охотничьи угодья, получали корма для собак авансом» (Н.В. Краев, «Государственная политика в сфере охоты и охотничьего хозяйства в советский период», журнал «Охота» №5/2009). На период промысла было запрещено привлекать охотников для выполнения других работ. Другими словами, государство всё делало, чтобы максимально стимулировать охотничий промысел. Между тем, с довоенного времени оставалась нерешённой главная проблема – оснащение охотников промысловым оружием. Это и есть та единственная причина, по которой в разгар войны была поставлена задача выпуска ружья «ИЖ-5» и мелкокалиберной винтовки «ТОЗ-8». «Мелкашка» из-за своих габаритов и веса была малопригодна для промысла, но другой просто не было, кроме того, её можно было использовать для начальной стрелковой подготовки. Стоит отметить, что задача возобновления выпуска охотничьего оружия без ущерба для производства боевого вполне могла ставиться в 1943 году. Для этого существовали определённые возможности. Обратимся к запискам Б.Л. Ванникова — предшественника Д.Ф. Устинова на посту наркома вооружения: «О том, что промышленность вооружения была наиболее подготовлена к мобилизационному развертыванию, свидетельствует и то, что уровень производства на орудийных и оружейно-пулеметных заводах оказался уже в 1942 году настолько высоким, что, в отличие от других отраслей оборонной промышленности, не потребовалось значительно увеличивать это производство в дальнейшем». К 1944 году производство, например, винтовки Мосина было уже избыточным, что привело к прекращению её выпуска на ТОЗе. По этой же причине прекратился выпуск пулемётов Максима на заводе № 524 (Ижевский мотозавод), и возникла проблема загрузки высвободившихся производственных мощностей. Перепрофилировать их на производство другого стрелкового оружия не было необходимости, поскольку промышленность его выпускала в достаточных количествах. 1941 -1942 годы В сентябре 1941 года ТОЗ был эвакуирован в Медногорск. На окраинах ещё шли бои, немцы бомбили город, а председатель Тульского городского комитета обороны В.Г. Жаворонков собрал оставшихся в живых оружейников с единственным вопросом: как восстанавливать завод.
Пригодилось старое, списанное в 1939 году оборудование с трансмиссионными приводами. Инструмент рабочие несли из дома. К середине декабря 1941 года был организован цех по ремонту оружия и ещё 6 вспомогательных цехов.
16 декабря 1941 года героическое сопротивление Тулы закончилось снятием осады города. На завод потянулись все, кто мог работать, в том числе женщины и дети. Завод начал жить раньше, чем Госкомитет обороны принял решение о его восстановлении. По плану в феврале 1942 года необходимо было выпустить 1080 трёхлинейных и снайперских винтовок, в марте – 3430, а в октябре уже 30 тысяч! В 1942 году и речи не могло идти о производстве охотничьего оружия. 1943 год В соответствии с решением СНК СССР от 16 октября 1943 года и приказом по наркомату вооружения от 3 ноября 1943 года, заводу № 536 (ТОЗу) было предложено в декабре 1943 года приступить к выпуску ружья ИЖ-5. Из докладной записки Тульского обкома ВКП(б) секретарю ЦК Г.М. Маленкову от 23 ноября 1943 года следует, что заниматься охотничьим оружием завод начал в мае 1943 года. За 6 месяцев из деталей, оставшихся в качестве незавершённого производства в артели им. Володарского, было собрано 261 ружьё модели «Б».
Постановка в производство модели ИЖ-5 сдерживалась отсутствием чертежей и технической документации. С этой проблемой справились в конце 1943 года. Документация была восстановлена инженерами ТОЗа С.А. Молотковым и К.И. Шехватовым. Гороздо сложнее обстояло дело с самим производством. Отсутствовало необходимое оборудование, металл, режущий и измерительный инструмент, штампы и приспособления. Нужны были трансмиссионные валы, муфты, подшипники и электротехнические материалы. При условии решения всех этих вопросов, завод был готов уже в январе 1944 года изготовить до 1000 одностволок. 1 декабря 1943 года вышел приказ по заводу об организации цеха охотничьих ружей. Начальником нового цеха № 22 был назначен В.И. Почуев, а его помощником по производству – Д.И. Кузьмищев. 1944 год. В Туле, помимо ТОЗа, к стрелковому оружию имело отношение ЦКБ-14, созданное 1 октября 1927 года и ранее называвшееся проектно-конструкторским бюро (ПКБ) ручного оружия при Тульском оружейном заводе. С этой организацией связано имя Сурена Бакратовича Вартазаряна. С 1936 года он работал заместителем начальника ЦКБ-14 по производству, потом директором завода «Красный Октябрь», заведующим отделом оборонной и химической промышленности Тульского обкома, с конца 1942 года — заместителем главного инженера и начальником производства ТОЗа. 22.09.1944 года С.Б. Вартазарян был назначен начальником ЦКБ-14.
В начале 1944 года группа работников завода под его руководством изготовила 2 ружья в подарок Сталину, одно из которых 23.02.1944 года в День Красной Армии и Флота было вручено вождю. Другое долгое время находилось на заводе, потом в семье самого Вартазаряна. После его смерти ружьё экспонировалось в Тульском государственном музее оружия, откуда его впоследствии забрали наследники. По воспоминаниям Д.М. Кочетова, группа Вартазаряна выглядела следующим образом: «руководил изготовлением старший мастер П.К. Бородинский, стволы делали ствольщики А.Н. Кураков и П.С. Чижов, детали изготовлял Л.В. Шадилов, сборку и отладку делали слесари-сборщики и отладчики Л.М. Шаталин и М.И. Глаголев, осадку ложи делал М.И. Метлов, порезку и отделку ложи делали В.Д. Соколов и П.А. Чуков.
Памятный медальон. 1944 год. Гравёр М.И. Почукаев. Фото: museum-arms.ru Гравёрные работы делала группа гравёров: И.С. Федосеев с сыном Е.И. Федосеевым, И.И. Никольский, М.И. Почукаев и М.В. Шишова. Эскизы декора были выполнены художниками: М.И. Глаголевым, Н.Н. Макеевым и И.А. Архиповым». Организационно специальная группа Вартазаряна была оформлена приказом директора ТОЗа Д.В. Романова от 29.01.1944 года. Почему именно эта дата, и почему такая спешка? На этот счёт у меня есть своя версия. Задание по постановке в производство оружия для промысловиков выполнялось плохо. В этом не было вины молодого директора, приступившего к своим обязанностям в сентябре 1943 года. В официальной историографии не отражено то, о чём знали все старые работники: Д.В. Романова вернули на завод из заключения, что, впрочем, было в порядке вещей в то сложное время.
О серьёзности вопроса с промысловым оружием говорит факт его обсуждения на заседании бюро Тульского обкома ВКП(б) в январе 1944 года. В этой ситуации подарок вождю мог предупредить чреватую последствиями реакцию руководства на затяжку с выполнением задания, а заодно продемонстрировать возможности завода. Косвенным подтверждением этой версии можно считать то, что следующим ружьём, изготовленным всё той же спецгруппой в 1944 году, стало ружьё для А.И. Микояна.
В сферу ответственности Анастаса Ивановича, как наркома внешней торговли и председателя комитета продовольственно-вещевого снабжения Красной армии, входили вопросы промысла и, соответственно, снабжения промысловиков, в том числе оружием. Судя по всему, для изготовления «сталинских» ружей на ТОЗе использовали детали, оставшиеся от довоенных производств. Дубликат «сталинского» ружья и ружьё Микояна — это двустволки модели «А». Имеется письменное свидетельство владельца тульского ружья 20-го калибра с «выпадающими» замками (дроплоками), что именно его ружьё было подарено Сталину. Почему в таком случае это ружьё, якобы имея такой же декор, как и дубликат, тем не менее, другой системы? Самый простой ответ на этот вопрос: деталей для второй «тулки» с дроплоками не нашли. Хотя всё может быть и не так, ведь, кроме статьи в малоизвестном журнале millionaire.ru, других свидетельств, что оригинал и дубликат разных систем, не имеется. В неопубликованных записках Д.М. Кочетова ружьё для Сталина названо: «охотничье ружьё центрального боя бескурковое 20 калибра с высокой художественной отделкой». Декор ружей Сталина и Микояна очень похож, что и неудивительно, поскольку эскизы и гравировка были выполнены одними и теми же мастерами. Ружьё Микояна 16 калибра имеет номер 3-44. Стоит предположить, что «сталинские» ружья имели номера 1-44 и 2-44.
Итогом 1944 года в Туле в плане промыслового оружия стало начало производства винтовки ТОЗ-8 и одноствольного ружья ИЖ-5 20-го и 16-го калибров. В марте 1944 года на ИЖМАШе (завод № 74) были восстановлены чертежи ружья ИжБ-36, а уже в мае была изготовлена первая партия количеством 125 штук. В июле была готова вторая партия в 500 штук.
shotguncollector.com | |
| Категория: ОРУЖИЕ | Просмотров: 1647 | | |
| Всего комментариев: 0 | |